Джейк каким-то образом вышел на флориста, доставившего в часовню десятки белых роз и орхидей за рекордно короткое время.

Трэвис хотел сказать братьям, как сильно ценит их заботу, но испугался собственного косноязычия. Впрочем, ему и не нужно было благодарить братьев. Они обняли его и дали понять – им ясны его переживания.

Ровно в восемь двери часовни открылись.

Появилась Дженни. Ее вел за руку хирург, надевший темный костюм.

Сама Дженни была в коротком белом платье, которое ей одолжила одна из медсестер. Платье было очень простым и при этом прекрасным.

Таким же прекрасным, как сама невеста.

Трэвис улыбнулся Дженни и выпрямился.

И вдруг Трэвис понял – он ждал этого момента, ждал эту женщину всю свою жизнь.

Заиграла музыка. Это была инструментальная версия знаменитой песни Уитни Хьюстон, чудом нашедшаяся на айподе Джейка.

Лицо Дженни сияло счастьем.

Все еще под руку с доктором она пошла к Трэвису. В самом конце пути она оступилась, но Трэвис немедленно поймал ее в свои объятия.

– Я люблю тебя, – нежно сказал он, и она снова улыбнулась с блестящими от слез глазами.

Служба прошла быстро. Священник говорил о любви и согласии, о счастье и радости, о вечности любви…

Когда настало время для клятвы, Трэвис с ужасом осознал – у них нет колец…

Но кольца нашлись! Джейк и Калеб подумали обо всем.

Джейк протянул ему золотое колечко для Дженни. Калеб протянул Дженни такое же кольцо для Трэвиса.

Настала пора обменяться клятвами.

– Я, Трэвис Уайлд, беру в жены эту женщину, Дженнифер Купер… – Его голос был силен и уверен.

Дженни заглянула ему в глаза:

– Я, Дженнифер Купер, беру в мужья этого мужчину, Трэвиса Уайлда…

Она говорила мягко, но ее слова были ясными и определенными.

Мгновение спустя священник улыбнулся:

– Правом, данным мне штатом Массачусетс, я объявляю вас мужем и женой. Мистер Уайлд, можете поцеловать невесту.

Трэвис обнял Дженни. Оба они улыбались.

– Миссис Уайлд, – нежно произнес он.

Дженни рассмеялась:

– Мистер Уайлд.

– Я люблю тебя, – сказал он.

Она обняла Трэвиса за шею. Он опустил голову, приблизив лицо к ее лицу.

И когда они поцеловались, он уже твердо знал: фраза «я люблю тебя» никогда не передаст тех чувств, которые он испытывает.

Всю ночь Трэвис не отходил от своей жены.

Он сделал ей два свадебных подарка. Ее любимую одноухую плюшевую собачку, которую попросил доставить со срочным курьером. И рукописную открытку, обещающую ей котеночка.

Она чуть было не расплакалась, поцеловала его, и они обнялись еще крепче.

За пару минут до назначенного времени зашел хирург. Он пожал Трэвису руку и обнял Дженни.

Мгновение спустя Дженни увезли из номера на каталке.

Трэвис следовал за ними так далеко, как было разрешено, взяв свою жену за руку, улыбаясь ей, говоря, как сильно он ее любит. Он пообещал – совсем скоро они увидятся. Попросил ее подумать об их медовом месяце.

– Нью-Йорк, – предложил он. – Или Париж. Или Рим. Где угодно!

Дженни уже проваливалась в сон от лекарства. Ее голос был тихим, но слова обдуманны.

– Я хочу поехать домой, – ответила она. – К тебе домой. Это место стало моим домом с тех самых пор, как мы встретились.

– Верно, – быстро сказал Трэвис. – Конечно же! – произнес он еще быстрее, потому что с трудом сдерживал слезы.

Каталка остановилась. Перед ними были массивные двери.

– Простите, мистер Уайлд, – сказал один из санитаров, – дальше вам нельзя.

Трэвис кивнул санитару. Он обнял Дженни.

– Думай обо мне, – прошептал он. – Думай о нас. Думай о счастье, которое ждет нас впереди.

– Я люблю тебя, – ответила она. – Я люблю тебя, люблю, люблю…

Санитары двинулись вперед. Двери раскрылись, а затем закрылись.

Трэвис прислонился к стене. Он не знал, сколько там простоял, но через какое-то время дошел до комнаты ожидания, специально отведенной для Уайлдов.

Калеб и Джейк были уже здесь.

– Трэв, – позвали они и крепко обняли брата.

Время текло со скоростью парализованной улитки.

Минута. Две минуты. Час…

Вдруг начали случаться поистине чудесные вещи.

Двери открылись, и вошли Эмма и Джейми.

Трэвис поднял голову и вскочил со своего места.

– Трэвис. – Сестры заключили его в объятия.

Чуть позже явились и его невестки.

– Сэйдж! – выпалил он. – Эддисон…

Они поцеловали его, прошептав слова поддержки.

«Боже, – подумал он, – какой же я счастливец!»

Следующей вошла Лисса. Трэвис понял – она прилетела из Калифорнии ночным авиарейсом. Наверняка она не спала, чтобы прибыть как можно скорее, но ее обворожительная улыбка и крепкие объятия были так нужны Трэвису!

Пару часов спустя двери снова открылись.

Трэвис медленно встал и вытянулся:

– Папа?..

Генерал Уайлд направился к сыну.

– Трэвис, – сказал старик.

Он протянул ему руку. Трэвис собирался ее пожать, когда отец прокашлялся и обнял его:

– Я прибыл так быстро, как мог.

Трэвис кивнул:

Я… Я…

– Я слышал, твоя Дженни замечательная девушка!

Трэвис пытался ответить, но так и не смог…

Утро стало днем. День стал вечером. Тьма сгущалась над городом. Свет горел в комнате ожидания.

Уайлды ходили кругами. Тихо переговаривались. Бросали взгляды на часы.

Лисса, Сэйдж и Эмма ушли и вернулись с пачками газет и журналов, так и оставшихся нетронутыми.

Джейми и Эддисон ушли и вернулись с сэндвичами, пирожными и прочей едой. Все также осталось нетронутым.

Пропал Джейк и вернулся с пиццей.

Пропал Калеб и вернулся с двумя упаковками пончиков.

– Ты должен поесть, – говорили они Трэвису, но он не мог. Не могли и они.

Кофе, однако, пользовался успехом. Его пили все.

Через какое-то время по негласному соглашению все перестали смотреть на часы. Какой в этом толк?

Операция шла так медленно либо потому, что все было хорошо, либо потому, что все было ужасно.

Иногда в дверях показывался кто-то в хирургическом халате.

Сперва все вскакивали на ноги, но скоро оказывалось – пришли им сказать: операция все продолжается.

– Как долго осталось? – спросил Трэвис.

Ответа он не получил.

Во второй раз он сменил вопрос:

– Моя жена в порядке?

Ему ответили – операция продолжается и доктор спустится сразу же, как она окончится.

День казался самым долгим в истории Вселенной. Четырнадцать беспокойных часов спустя нейрохирург вошел в комнату.

Он выглядел изнуренным, по выражению лица нельзя было ничего понять.

Уайлды, такие же измученные, как и он, вскочили на ноги. Не сговариваясь, обступили Трэвиса полукругом.

Трэвис раскрыл было рот, но сразу его закрыл.

Генерал заговорил первым:

– Как моя невестка?

– Она справилась, – ответил хирург, глядя на Трэвиса.

Колени Трэвиса подогнулись. Калеб и Джейк, стоявшие рядом, взяли его под локти.

– И?.. – выпалил Трэвис.

– Опухоль удалена. Целиком и полностью.

Трэвис кивнул.

– Как она… – Трэвис колебался. – Она в порядке? Она… Ее не…

– Состояние стабильно. Все признаки в норме. Но… – Это «но» заставило всех Уайлдов затаить дыхание. – Но мы не можем быть уверены, пока она не придет в сознание…

Трэвис кивнул. Казалось, это единственное, что он мог делать.

– Вы имеете в виду, когда пройдет анестезия?

– Она без сознания, Трэвис. Дело не в анестезии. Это реакция ее мозга на хирургическое вмешательство. – Доктор прокашлялся. – Нам остается только ждать. Я хотел бы чем-то помочь, но не могу.

Очередной кивок.

– Я понимаю.

На самом деле Трэвис не понимал, но какой смысл признаваться в этом?

Им остается просто ждать. Просто ждать…

– Я хочу быть с ней.

– Трэвис, вам лучше всего отправиться в отель, что-нибудь съесть, лечь спать. Мы позвоним, как только ваша жена…